Где впервые применили танки тигр и пантера
Говоря о Курской битве, сегодня в первую очередь вспоминают танковое сражение под Прохоровкой. Однако не менее важное стратегическое значение имели события на северном фасе – в частности, оборона станции Поныри в начале июля 1943 года.
После поражения под Сталинградом гитлеровцы жаждали реванша, и курский выступ, создавшийся в результате наступления советских войск зимой 43-го, географически представлялся довольно удобным для создания «котла». Хотя и среди немецкого командования были сомнения в целесообразности операции. Дело в том, что для тотального наступления был необходим ощутимый перевес в живой силе и технике. Статистика же свидетельствует об ином – о количественном превосходстве советских войск.
Но, с другой стороны, сверхзадача на тот момент заключалась в перехвате стратегической инициативы, и Курская битва стала для этого последней попыткой противника.
Ставка была сделана не на количественный, а на качественный фактор. Именно здесь, под Курском, впервые были массово задействованы новейшие немецкие танки «тигр» и «пантера», а также истребители танков, «крепость на колесах» – самоходные артиллерийские установки «Фердинанд». Действовать генералы собирались по старинке – хотели взломать оборону танковыми клиньями.
Люди против танков
Суть операции «Цитадель» заключалась в одновременном ударе с севера и юга, получении возможности соединиться в Курске, образовав гигантский котел, в результате чего открывался путь на Москву. Нашей целью было не допустить прорыва, правильно рассчитав вероятность главного удара немецких армий.
Вдоль всей линии фронта на Курской дуге было построено несколько оборонительных рубежей. Каждый из них – это сотни километров траншей, минных полей и противотанковых рвов. Время, потраченное противником на их преодоление, должно было позволить советскому командованию перебросить сюда дополнительные резервы и остановить вражескую атаку.
5 июля 1943 года началось одно из важнейших сражений Великой Отечественной войны – Курская битва.
Немецкой группе армии «Центр», руководимой генералом фон Клюге, противостоял Центральный фронт под командованием генерала Константина Рокоссовского. Во главе ударных гитлеровских частей стоял генерал Модель.
Рокоссовский точно рассчитал направление главного удара. Он понял, что фашисты начнут наступление в районе станции Поныри через Тепловские высоты. Это был кратчайший путь на Курск. Командующий Центральным фронтом шел на большой риск, сняв артиллерию с других участков фронта. 92 ствола на километр обороны – такой плотности артиллерии не было ни в одной оборонительной операции за всю историю Великой Отечественной. И если под Прохоровкой было величайшее танковое сражение, где «железо воевало с железом», то здесь, в Понырях, примерно такое же количество танков двигалось на Курск, и эти танки были остановлены людьми.
Противник был силен: 22 дивизии, до 1200 танков и штурмовых орудий, 460 тысяч солдат. Это была жестокая схватка, значение которой понимали обе стороны.
«Нахальное минирование»
Стратегическое значение станции Поныри определялось тем, что она давала контроль над железной дорогой Орел – Курск. Станция была хорошо подготовлена к обороне. Ее опоясывали минные поля, в которых установили значительное количество трофейных авиабомб и крупнокалиберных снарядов, переоборудованных в фугасы. Оборона была усилена закопанными в землю танками.
6 июля против поселка 1-е Поныри фашисты бросили в атаку до 170 танков и самоходных артиллерийских установок (САУ), а также две пехотных дивизии. Прорвав нашу оборону, они быстро продвинулись в южном направлении ко второй полосе обороны в районе вторых Понырей. До конца дня враг трижды пытался ворваться на станцию, но был отброшен. Советские войска организовали контрудар, чем выиграли сутки для перегруппировки сил.
На следующий день неприятель уже не мог наступать на широком фронте, и все свои силы бросил против узла обороны станции Поныри. Примерно в 8 часов утра до 40 немецких тяжелых танков при поддержке штурмовых орудий выдвинулись к полосе обороны и открыли огонь по позициям советских войск.
Одновременно 2-е Поныри подверглись удару с воздуха немецких пикирующих бомбардировщиков. Примерно через полчаса «тигры» начали сближаться с нашими передовыми траншеями, прикрывая средние танки и бронетранспортеры с пехотой.
Пять раз удавалось отбрасывать вражеские танки в исходное положение. Там, где «тиграм» и «пантерам» удавалось прорваться через первый оборонительный рубеж, в бой вступали подвижные группы бронебойщиков и саперов. Под Курском гитлеровцы впервые познакомились с новым способом борьбы с танками. В своих мемуарах немецкие генералы позднее назовут его «нахальным способом минирования», когда мины не закапывали в землю, а зачастую бросали прямо под танки. Каждый третий из четырехсот уничтоженных севернее Курска вражеских танков – на счету наших саперов.
Однако в 10 утра двум батальонам немецкой пехоты со средними танками и штурмовыми орудиями удалось ворваться на северо-западную окраину 2-х Понырей, но веденный в бой резерв позволил уничтожить прорвавшуюся группу и восстановить положение. После 11 часов фашисты начали атаку Понырей с северо-востока.
К 15 часам они овладели совхозом имени Первого мая и вплотную подошли к станции. Однако все попытки ворваться туда и на территорию поселка были безуспешны. Этот день – 7 июля – был критическим на северном фасе, когда захватчикам удалось достичь наибольшего успеха.
Огневой мешок у села Горелое
Утром 8 июля при отражении очередной вражеской атаки было уничтожено 24 танка, включая семь «тигров». А 9 июля противник собрал оперативную ударную группу из наиболее мощной техники, за которой двигались средние танки и мотопехота на бронетранспортерах. Через два часа после начала боя через совхоз имени Первого мая группа прорвалась к селу Горелое.
В этих боях немецкие войска применили новое тактическое построение, когда в первых рядах ударной группы перекатами в два эшелона двигалась линия штурмовых орудий «Фердинанд», за которыми следовали «тигры», прикрывающие впереди идущие танки. Но у села Горелое наши артиллеристы и пехотинцы пропустили немецкие танки и САУ в заранее подготовленный огневой мешок, поддержанный огнем дальнобойной артиллерии и реактивных минометов. Оказавшись под перекрестным артиллерийским огнем, попав к тому же на мощное минное поле и подвергшись налетам пикирующих бомбардировщиков «Петляков», танки противника остановились.
В ночь на 11 июля обескровленный враг предпринял последнюю попытку потеснить наши войска, но и на этот раз прорваться к станции Поныри не удалось. К полудню неприятельские войска отошли, оставив на поле боя семь танков и два штурмовых орудия. Это был последний день, когда они вплотную подходили к окраинам станции Поныри. Всего за 5 дней боев враг смог продвинуться лишь на 12 километров.
12 июля, когда шла ожесточенная битва под Прохоровкой на южном фасе, где враг продвинулся на 35 километров, на северном фасе линия фронта вернулась на первоначальные позиции, и уже 15 июля армия Рокоссовского перешла в наступление на Орел. Один из немецких генералов позднее сказал, что ключ их победы навсегда остался зарыт под Понырями.
Не последнюю роль в готовящемся наступлении немецкое командование отводили новейшей бронетехнике – танкам «Пантере» и «Тигру», а также тяжелым самоходным орудиям «Фердинанд». Именно с помощью этого бронированного «зверинца» немцы и рассчитывали проломить советскую линию обороны на Курской дуге.
Массовое производство – залог успеха
Все немецкие танки, пошедшие в серию в период Великой Отечественной войны, отличались ярко выраженной противотанковой направленностью. Они имели длинноствольные пушки, хорошее бронирование и предназначались в первую очередь для борьбы с советской бронетехникой. К 1943 году основной немецкий танк Pz.IV сравнялся по характеристикам с Т-34, получив длинную пушку и усиленное бронирование и проигрывал «тридцатьчетверке» только по темпам производства. К середине войны этот танк лишился практически всех детских болячек и пользовался хорошей репутацией у немецких танкистов. А главным его минусом было то, что 1943 году его производство не превышало 250-300 штук в месяц. В то время как среднемесячный выпуск Т-34 в 1943 году составлял более 1300 штук.
В отличие от СССР и США, сделавших ставку на выпуск массовых, простых и недорогих средних танков, немцы пошли противоположным путем, решив выпускать дорогие, тяжелые и технически сложные танки. Несмотря на то, что Pz.V Panther считалась средним танком, он весил 44,8 т, то есть был всего на 1,2 тонны легче советского тяжелого танка ИС-2 и на 18 тонн тяжелее Т-34. Pz.VI Tiger весил ещё больше – 56 тонн, а самоходка «Фердинанд» – 65 тонн.
За исключением «Тигра», дебютировавшего на поле боя ещё летом 1942 года, «Пантера» и «Фердинанд» были «сырыми» машинами, не прошедшие в полной мере «обкатку» фронтом. Да и выпустить их к Курской дуге смогли немного. К началу операции «Цитадель» – такое название Гитлер дал планирующемуся разгрому советских армий на Курской дуге – вермахт смог выставить всего 200 «Пантер», 147 «Тигров» и 90 «Фердинандов». Даже с учетом прочих немецких танков и самоходок соотношение по бронетехнике было 1,2 : 1 в пользу Красной Армии.
Сила «Тигра»
Познакомившись с трофейным «Тигром» ещё в 1942 году, советское командование пришло к неутешительным выводам: что средний Т-34, что тяжелый КВ бороться на равных с новейшим немецким тяжелым танком не могли. «Тигр» мог безнаказанно расстреливать их с дистанции до 2000 метров, в то время как снаряды советских танков и противотанковых пушек пробить его 100 миллиметровую лобовую броню могли только с расстояния в полкилометра. Таким же серьезным противником была и «Пантера», а защищенный 200 миллиметровой лобовой броней «Фердинанд» и вовсе был неуязвим. Правда, отвратительная маневренность 65-тонной самоходки не позволяла ей вести частый и убийственный огонь и уж тем более использоваться как средство прорыва обороны. К тому же немецкие конструкторы настолько зациклились на противотанковых свойствах машины, что решили не снабжать «Фердинанд» пулеметом, что в боях на Курской дуге вышло ему боком.
Учитывая все сильные и слабые стороны немецкой бронетехники, перед началом битвы красноармейцы получили инструкции, объясняющие как бороться против немецкого бронированного» зверинца». Танкистам предписывалась избегать дуэльного противостояния с «Тиграми» и «Пантерами», а используя маневренность Т-34 сближаться с ними до дистанции 500 метров и стараться поражать немецкие танки в борт или ходовую часть. Кроме того, штурмовики Ил-2 вооружили кассетами с новейшими противотанковыми кумулятивными бомбами ПТАБ-2,5. Каждая кассета содержала по 48 таких бомб, Ил-2 брал на борт четыре таких кассеты, что позволяло штурмовикам буквально «засеивать» бомбами огромные площади.
На Курской дуге превосходство Красной Армии по артиллерии составляло 1,9:1, так что нередки были случаи, когда на немецких танках концентрировали огонь сразу несколько батарей, причем не только противотанковых. Кроме того, против немецкого танков применялась ещё одна новинка – тяжелая самоходка СУ-152, получившая прозвище «Зверобой». После попадания 152-мм снаряда СУ-152 в любой немецкий танк, он гарантированно выходил из строя. И, конечно же, надо помнить про многокилометровые минные поля, на которых советские саперы установили десятки тысяч мин.
«Фердинанд» без пулемета
Дебют новейшей немецкой бронетехники на Курской дуге удачным не назовешь. Некоторые «Пантеры» вообще не смогли пойти в бой из-за технических проблем, другие очень быстро пришли в «разукомплектованный» вид подорвавшись на минах, часть попала под смертоносный град ПТАБ-2,5 и сгорели. Серьезно досталось немецким танкам и от артиллерии, причем выяснилась одна неприятная деталь – казалось бы неуязвимая броня «Пантер» пробивалась даже 45-миллиметровыми бронебойными снарядами. Не то чтобы очень часто, но такие случаи были.
Лишенные пулемета тяжелые самоходки «Фердинад» при прорыве советской обороны оказались беззащитны перед пехотинцами, которые забрасывали их гранатами и бутылками с горючей смесью. Большая масса машин не всегда позволяла их эвакуировать с поля боя, и многие «Фердинанды» стали трофеями Красной Армии. К тому же их, как и «Пантеру», преследовали технические проблемы. Лучше всех выступили «Тигры», но их количества явно не хватало, чтобы выполнить гитлеровский план.
«Тигры» записали на свой счет много подбитых советских танков, но это был локальный успех, не повлиявший на общий ход битвы на Курской дуге. Более того, операция «Цитадель» стала последней, где немецкие танковые войска имели стратегическую инициативу. Спустя всего неделю после начала сражения на Курской дуге немецким военачальникам стало ясно, что эта битва проиграна.
Вот какую оценку сражению на Курской дуге дал начальник штаба 48-го танкового корпуса, генерал Фридрих фон Меллентин: «К исходу 14 июля стало совершенно очевидно, что наступление провалилось. Потери в личном составе были не так уж и велики, зато потери в танках были потрясающими. Танки типa «Пантерa» не оправдали возлагаемых на них надежд: их легко можно было поджечь, системы смазки и питания не были должным образом защищены, экипажи не имели достаточной подготовки. Из всех «Пантер», принимавших участие в боях, к 14 июля остaлось только несколько машин. Не лучше обстояло дело и в танковом корпусе СС».
Средний против тяжелого
До сих пор историки и специалисты спорят, какой же танк был лучшим во Второй мировой войне. Как правило называются две машины: советский Т-34 и немецкая «Пантера». Правда, сравнивать их некорректно, ведь Т-34 был средним танком, а 44,8 тонная «Пантера» – тяжелым. У обоих машин есть как свои плюсы, так и минусы, но самое главное заключается в другом: несмотря на все свои плюсы, «Пантера» не в полной мере соответствовала условиям Второй мировой войны, когда фронт пожирал огромное количество людей, техники и прочих ресурсов. А Т-34 этим условиям соответствовал максимально.
Советский танк выпускался десятками тысяч, в то время как «Пантер» за время войны было выпущено всего около 6000 штук. Вот почему потеря пяти, десяти, да даже пятидесяти «тридцатьчетверок» серьезно ни на что не влияла, так как на их место моментально приходили новые. А уничтожение пятидесяти «Пантер» расценивалось в вермахте как катастрофа. Оперативно восполнять такие потери немецкая промышленность не могла даже в 1943 году, не говоря про 1945. «Пантеры» были трудоемкими в производстве, технически сложными, дорогими и требовали квалифицированного сервиса. В отличие от Т-34 починить «Пантеру» в чистом поле силами экипажа было весьма проблематично, вот почему нередко трофеями Красной Армии становились танки с небольшими повреждениями, которые экипажи просто бросали.
Все то же самое относится и к «Тигру». Он был прекрасен в роли истребителя танков, но всего было сделано лишь 1354 «Тигров». Слишком мало, чтобы на что-то серьезно повлиять. Про «Фердинанд» и говорить нечего. После фиаско на Курской дуге уцелевшие 47 самоходок прошли модернизацию и сменили имя с «Фердинанда» на «Элефант». Но на судьбу войны повлиять уже не могли.
Справедливости ради стоит признать, что на Курской дуге немецкий бронированный «зверинец» смог нанести серьезные потери Красной Армии, хотя и сам оказался потрёпан. Настолько, что вплоть до конца войны немецкие бронетанковые войска уже не проводили крупномасштабных наступательных операций.
А самый главный итог жесточайшей и кровопролитной пятидесятидневной битвы на Курской дуге заключался в том, что стратегическая инициатива бесповоротно перешла к Красной Армии. После провала операции «Цитадель» весь мир понял, что крах Третьего рейха – лишь вопрос времени.
«Впервые на Восточном фронте в бой были введены три «Тигра», с чьей помощью немцы надеялись прорвать оборону противника. Они обладали особенно прочной броней и сильной огневой мощью. Их приказало ввести в бой высшее командование. За неимением опыта и на основе непосредственных указаний командир соединения ввел в сражение свои три танка на просеке. Тщательная разведка не была проведена. Немцы полагались на свое превосходство. Однако они не приняли во внимание известную манеру действий советских противотанковых орудий. Советские артиллеристы пропустили «Тигров» глубоко в лес, чтобы за тем сзади подбить сначала первый, затем третий и, наконец, средний танк. К счастью, эти машины , по крайней мере, удалось эвакуировать.»
Максимилиан Фреттер-Пико(Ген. Артилл., команд. опер. групп. «Фреттер -Пико» на Украине). «Немецкая пехота. Стратегические ошибки вермахта»
Четвертый подбитый «тигр», увязший в болоте, был взорван немцами 25 ноября 1942 г.( zimarin )
22 сентября 1942 года. Четыре тигра (1-й взвод,1-я рота , 502-й батальон тяжелых танков) и несколько Pz. Kpfw. III приданные 170-й пд. перешли в наступление по труднопроходимой местности близ п. Тортолово на окруженную 2-ю (сов.) Уд. А.
«Затраты на производство одного «тигра» доходили до одного миллиона рейхсмарок. По этой причине было сформировано лишь несколько батальонов тяжелых танков. В полностью оснащенной «тиграми» танковой роте было 14 боевых машин.
Танк «Иосиф Сталин», с которым мы познакомились в 1944году, как минимум, был равен «тигру». Он значительно выигрывал с точки зрения формы(так же как и «Т-34»).»
Отто Кариус ."Тигры» в грязи. Воспоминания немецкого танкиста"
- ←
- 1
- →
Не только ошибались. Объективности им тоже не хватало
"Получить подтверждение наших подбитых танков оказалось для меня более трудным делом. Уничтоженные танки были расположены в нашей зоне , но не заявит ли о них пехота сама? Хорошо еще , что другие батареи и части ПТО не стреляли по танкам , в противном случае заявка на 5 танков превратилась бы в 10 или 20. "В.Вюстер «В аду Сталинграда»
"Пусть даже мы и проиграем войну в действительности,но на бумаге мы должны выиграть её".-Немецкие официальные лица в своих отчётах о потерях делали себе такую установку,как признавался мне в последствии один из них.
(Х.Фертен"В огне восточного фронта".Дивизия СС"Викинг",)
P.S. Речь,надо полагать,идёт об отчётах в конце войны.zimarin
Однако 26 июня 1943 года весь 502-й тяжелый танковый батальон (кроме 1-й роты и так торчавшей под Синявино) грузится в п. Плоермель и отправляется на Ленинградский фронт через пп. Реннес, Ле Мане, Версаль, Шалон, Бар Де Дук, Метз, Саарбрюкен, Майна, Фулда, Мехлхаузен, Нордхаузен, Франфурт-на-Одере, Позен, Торн, Алленштейн, Инстербург, Тилзит, Рига, Плескау, Луга, Красногвардейск, Войсковицы, разгрузка и марш-бросок к п. Салеши.
К 10 июля 1943 батальон передислоцируется в п. Бологубовка. В строю 36 "Тигров", 1 Pz. Kpfw. III ausf. N и 3 Pz. Kpfw. III ausf. L.
22-23 июля 2-я рота батальона ведет бои в окрестностях п. Знигри совместно с частями 11й и 23-й пехотных дивизий.
24 - 25 июля 1943 2-я рота действуют к северу от реки Мойка.
31 июля 1943 в 502-м батальоне боеготовы 18 "Тигров", 1 Pz. Kpfw. III ausf. N и 3 Pz. Kpfw. III ausf. L.
2 августа 1943 один увязший "Тигр" 2-й роты пришлось взорвать на нейтральной территории. (возможно это наш "пассажир"?)
4 августа 1943 "Тигры" поддерживают контратаку 2-го батальона 220-го ПП 58-й ПД на ж/д развязке возле вдоль «Туристической тропы».
5 августа 1943 единственный танк, действующий вместе с 58-й ПД уничтожен противотанковым орудием (? в оригинале "расчетом") противника.
10 августа 1943 боеготовы 13 "Тигров".
20 августа 1943 в строю 6 танков "Тигр".
31 августа 1943 боеготовы 11 "Тигров".
С 5 сентября 1943 батальон выведен из боя для ремонта материальной части. 1-я рота дислоцируется в п. Тосно, 2-я рота остается в п. Черново, остальной батальон находится в окрестностях п. Гатчина.
6 октября 1943. На границе между Группой армии Север и Центр началось новое наступление противника; оставлен п. Невель. Батальону приказано двигаться к п. Пустошка для оказания поддержки войскам по освобождению города.
8 октября 1943. Погрузка в п. Тосно.
Все, на этом опупея "заплыва" 502-го батальона в ленинградских болотах окончена. Дальше батальон действует в районе Невеля. За время боев с 10 июля по 5 сентября 1943 года батальон потерял 9 танков "Тигр" безвозвратно. На 10 июля боеготовы 36 машин, на 30 сентября 26 машин. Сведений о поступлении новых машин нет. Один танк отправлен на капитальный ремонт в Германию 20 сентября 1943 года.
С советской стороны сюда же – навстречу противнику, перебрасывались 2-й и 3-й гвардейские танковые корпуса. Первой в полосу обороны 69-й армии Воронежского фронта начала сосредоточиваться 19-я гвардейская танковая бригада 3-го гвардейского танкового корпуса генерала Вовченко.
Учитывая возможность возникновения встречного боя с противником, он выделил в голову походной колонны разведку и мотострелковый батальон, усиленный танковой ротой и артиллерийской противотанковой батареей. За ними следовали штаб бригады, три танковых батальона и тыловые подразделения.
С наступлением рассвета 15 марта бригада достигла Клименков и Нижней Орловки, и тут же попала под авиаудар немецких бомбардировщиков, а со стороны хутора Станового уже начал доноситься шум наземного сражения: передовой мотострелковый батальон капитана Валового принял на себя первый удар немецких танков. Прорвав на этом участке оборону 40-й армии Воронежского фронта, противник силами до полка мотопехоты, поддержанного танками, авиацией и огнем артиллерии, атаковал только что занявшие боевые позиции 1-ю и 2-ю мотострелковые роты. Бой развернулся повсюду: у жилых домов и в рощах, но – главное – вдоль шоссе на Белгород. Чтобы получить возможность продвигаться далее к Борисовке, как того требовала боевая задача бригады, необходимо было сбить противника с дороги.
Для выполнения этой задачи бригада строилась в два эшелона: в первом – два танковых и мотострелковый батальон, во втором – один танковый батальон. В 12 часов началась огневая подготовка атаки. Батальоны первого эшелона начали сближаться с противником; танки, атакуя немецкие подразделения, удерживавшие хутор Становой и высоты, прилегающие к нему, с ходу вырвались к шоссе Богодухов – Белгород.
Сосед справа – 18-я гвардейская танковая бригада полковника Гуменюка (из того же корпуса генерала Вовченко) тоже вступила в бой. Трехкилометровый разрыв между двумя бригадами (19-й Егорова и 18-й Гуменюка) прикрывался огнем артиллерийских батарей. Связь оставалась устойчивой. Но действовавшие слева от Егорова части 40-й армии начали отход на Томаровку.
Учитывая угрозу левому флангу, командир 19-й бригады подполковник Егоров направил сюда второй эшелон (танковый батальон).
Немецкие танки замедлили ход, стали перестраиваться. Под прикрытием огня орудий и минометов, все три батальона (танковые Чуфарова и Лившица и мотострелковый Валового) сосредоточили большую часть своих сил на восточных скатах безымянной высоты и отбросили немецкие пехоту и танки от хутора Станового. Но разгромить противника во встречном бою и выполнить задачу по овладению Борисовкой не удалось. К тому же командир бригады стал получать тревожные донесения из подразделений: противник применил новые танки, броню которых не пробивает снаряд танковой пушки.
Было решено немедленно перейти к обороне и одновременно создать танковые засады. Танки батальона старшего лейтенанта Семусенко переходили к обороне занимаемого рубежа по высотам западнее Погребняков. Через их позиции должны были отойти подразделения мотострелкового батальона капитана Валового. Танковые батальоны Чуфарова и Лившица выделяли по одной танковой роте в засады в район Станового и у шоссе Богодухов – Белгород.
Остальными силами планировалось как можно дольше сдерживать противника, а затем по команде отойти за фланги рубежа, обороняемого батальоном Семусенко. Тем самым противник втягивался в огневой мешок, который только с фронта должны были окаймлять огнем пять танковых рот и противотанковая батарея.
Атака противника началась авианалётом бомбардировщиков, затем открыла огонь немецкая артиллерия, после чего в наступление перешло около 60 танков. Главный удар наносился против 168-го батальона капитана Лившица, имевшего 20 боевых машин. Танкисты Лившица подпустили противника на дистанцию 800 метров и завязали огневой бой. Мотострелки капитана Валового залегли на открытом поле. Обстановка все более осложнялась. Возникла критическая ситуация: оборона 19-й бригады могла быть прорвана раньше, чем ее батальоны отведены на новый рубеж. Командир бригады ввел в бой свой резерв. Роту танков и артиллерийскую батарею, располагавшиеся в деревне Хвостовка, он перебросил в район своего наблюдательного пункта. Здесь заняли позиции два танковых взвода и противотанковая батарея. Танковый взвод лейтенанта Кравченко (три танка) был выслан в засаду. Едва он выдвинулся на указанный рубеж, как метрах в семистах появились немецкие танки.
Танкисты взвода лейтенанта Кравченко открыли по ним огонь. Один снаряд попал в башню ближайшей машины, но она даже не остановилась. Еще выстрел – и снова только сноп искр – снаряды не пробивали лобовую броню немецкого танка. Другой же немецкий танк двумя выстрелами поджег два танка из взвода лейтенанта Кравченко. Но третий танк (самого командира взвода) успел укрыться в балке. Через несколько минут, когда противник потеряли его из виду, он вновь выдвинулся на огневую позицию и выстрелом в борт наконец подбил немецкую машину. Но другие танки противника медленно продолжали движение.
Выполняя новую задачу, танки двух батальонов (Лившица и Чуфарова) развернулись и начали обходить хутор Станичный с севера и юга. Тем временем между ними образовался двухкилометровый разрыв. В него и вклинились немецкие танки, рассчитывая рассечь боевой порядок бригады Егорова. Но на такое вклинение и рассчитывал Егоров при подготовке боя – немецкая группировка начала втягиваться в огневой мешок. От Борисовки двигались две танковые группы противника до тридцати машин в каждой.
Вначале с флангов по ним начали действовать танковые засады, а после того как противник сосредоточил внимание на них, прогремел залп пушек третьего батальона (Семусенко).
Немецкие танки, двигавшиеся во главе клина, остановились. В течение нескольких минут противник потерял 15 боевых машин. Тем временем его танки второй и последующих линий догнали впереди идущих, и теперь уже весь клин двигался на подразделения 19-й танковой бригады; её батальоны вели залповый огонь с места и контратаковали из засад. Немецкие танки пытались обойти бригаду с юга, но там наткнулись на артиллерию и танки другого – 5-го гвардейского Сталинградского танкового корпуса из состава 40-й армии, повернули на север – но и там, встретив залповый огонь танков соседней 18-й гвардейской танковой бригады полковника Гуменюка, вынуждены были начать поспешный отход.
Направления от Харькова на север по Белгородскому шоссе и северо-восточнее Харькова в обход Белгорода с востока прикрывает 69-я армия генерала Казакова, усиленная 2-м гвардейским Тацинским танковым корпусом генерала Баданова.
1. Прибывающую со стороны Курска 21-ю армию генерала Чистякова к утру 17 марта выдвинуть на рубеж: Пены (15 км восточнее Белое) – Покровка – Гостищево и с этого рубежа в течение 18–19 марта перейти в наступление в общем направлении через Борисовку – Золочев в обход Харькова с запада. С выходом армии южнее Борисовки – дополнительно усилить эту армию 3-м танковым корпусом генерала Вовченко.
Выход 21-й армии на указанный рубеж прикрыть 40-й армией генерала Москаленко, для этого оставив в его распоряжении до 18 марта танковый корпус генерала Вовченко.
2. С выходом 21-й армии генерала Чистякова в район южнее Борисовки, 40-ю армию генерала Москаленко уплотнить на фронте Краснополье – Головчино с задачей наступлением на Ахтырку обеспечивать северный фланг 21-й армии.
3. Одновременно 69-й армией генерала Казакова, усиленной 2-м гвардейским Тацинским танковым корпусом генерала Баданова, нанести удар по Харькову с севера и северо-востока.
Бригаде придавался тяжелый танковый батальон майора Амелина из 3-й гвардейской танковой бригады. Одновременно на Борисовку должна была наносить удар 18-я гвардейская танковая бригада полковника Гуменюка.
В 6:30 советские танки начали движение через гребни высот на позиции противника. Сразу же за высотой перед ними открылась широкая долина. На противоположную ее сторону, где разведкой было обнаружено сосредоточение 30 немецких танков, и был нацелен удар батальонов бригады. Ворвавшись на гребень высоты, танки давили окопавшуюся пехоту противника, пулеметы и минометы: атака складывалась удачно. В течение часа батальоны продвинулись на 4 км, а некоторые подразделения даже вырвались на берег Ворсклы.
Руководство подготовкой и осуществлением контрудара возлагалось на командующего 40-й армией генерала Москаленко (того самого, что после войны лично убил маршала Берию, чтобы привести к власти Хрущёва).
Основная оперативная идея замысла генерала Москаленко на контрудар заключалась в окружении и разгроме борисовской группировки противника. После его завершения войска ударной группировки, продвинувшись на глубину 25–30 км, должны были овладеть рубежом Головчино – Уды и перейти на нем к жесткой обороне.
Как отмечалось в плане контрудара Воронежского фронта:
Боевые действия войск:
1. Главная группировка:
исходное положение занимает в районе Становое – Хвостовка – Погребишки. В резерве в районе Большой Должик имеет один танковый батальон. После тридцатиминутной артиллерийской подготовки атакует восточную и юго-восточную часть Борисовки. Атака поддерживается артиллерийской группой (20 орудий 10-й артиллерийской дивизии прорыва и 20 орудий 16-й истребительной бригады).
После захвата Борисовки развивает наступление в юго-западном направлении, с выходом на рубеж Головчино – Киселев 309-я стрелковая дивизия закрепляется на нем, а 3-й гвардейский танковый корпус выводится в резерв в район Зозули – Березовка.
2. Вспомогательная группировка:
а) 5-й гвардейский Сталинградский танковый корпус после тридцатиминутной артиллерийской подготовки атакует Борисовку с севера и захватывает ее северную часть, после чего остается в резерве в районе Локинский.
б) 161-я стрелковая дивизия с рубежа Ключники – Высокое после овладения Борисовкой переходит к обороне на рубеже Климов – Н. Казачек – Уды.
3) Авиация: производит авиаобработку восточной части Борисовки. В дальнейшем не допускает подхода резервов противника из Головчино.
Таким образом, в составе ударных группировок должны были действовать 67 танков. Если учесть то, что объектом контрудара были избраны танковая и пехотная дивизии противника, этих сил было, конечно же, недостаточно для создания необходимого превосходства.
Поспешность подготовки контрудара в условиях активного воздействия немецких войск обусловила недостаточную обеспеченность его силами и средствами, низкую эффективность мероприятий по организации огневого поражения противника и согласованию усилий привлекавшихся к контрудару соединений и частей различных родов войск.
Все эти объективные и субъективные условия предопределили то, что планировавшийся в полосе Воронежского фронта контрудар фактически не был осуществлен. Во исполнение намеченного плана нанес удар только 5-й гвардейский Сталинградский танковый корпус генерала Кравченко, который, однако, имея к тому времени всего 18 танков, практически никак не повлиял на изменение обстановки. Это явилось следствием того, что контрудар готовился без учета состояния своих войск, характера действий и возможностей противника. Последний, владея инициативой, сорвал организованное вступление контрударных группировок в сражение, нанес им тяжелые потери в живой силе и технике и в конечном итоге заставил командующего войсками фронта, по сути, отказаться от проведения контрудара.
Немецкий 11-й армейский корпус генерала Рауса, подтянув 167-ю и 320-ю пехотные дивизии, отбил все атаки в Борисовке и начал наступление на Белгород через Томаровку…
Соревнование снаряда и брони – вечная военно-техническая тема. Она началась тысячи лет назад, в эпоху стрел и пращей, и продолжается до сих пор. Великая Отечественная не оказалась исключением – защищенность бронетехники росла, и вперед вырывалась то одна, то другая сторона. В 1943 году чаша весов в этом противостоянии склонилась на сторону немцев – на полях сражений массово появились «Тигры» и «Пантеры». Но этот выход не остался без ответа.
Опасный «зверинец»
Летом 1941 года немцы столкнулись с новыми советскими танками – тяжелым КВ и средним Т-34. Оба имели противоснарядное бронирование, и, хоть и не были неуязвимыми, но обладали хорошей живучестью в бою. Ситуация, в которой можно было проиграть лобовое танковое столкновение из-за превосходства советской бронетехники, противнику очень не понравилась.
Сперва он, в начале 1942 года, перевооружил свои танки Pz-IV и самоходки Stug-III на длинноствольные 75-мм пушки, способные пробивать даже броню КВ. А потом и вовсе вывел на поле боя новые тяжелые и средние танки – «Тигры» и «Пантеры». Массово они появились во время Курской битвы, летом 1943 года.
«Тигр» был крайне неприятным противником – его 100-мм лобовая и 80-мм бортовая броня не позволяли эффективно поражать его обычным противотанковым средствам РККА. А 88-мм пушка – доработанная до танковой версии зенитка – могла уверенно пробивать Т-34 на расстоянии до 2 километров.
Лобовая броня «Пантеры» была тоньше – 80 миллиметров. Но, наклоненная под углом в 55 градусов, она порой сопротивлялась обстрелу лучше «Тигриного» лба – снаряды чаще рикошетили от наклонной бронеплиты.
Оценив достоинства своих танков, немцы активно создавали самоходные орудия на их базе – так, «Ягдпантера» поменяла башню на рубку, но зато и обзавелась 88-мм орудием вместо 75-мм. А «Ягдтигр» и вовсе получил мощнейшее 128-мм орудие, противостоять которому не могла ни одна серийная лобовая броня. Кстати, он был построен на базе не обычного «Тигра», а «Королевского». Этот новый вариант «Тигра» получил рациональный наклон брони, а некоторые участки его лба достигали уже 150 миллиметров толщины.
Словом, немецкий «зверинец» был серьезным аргументом, и с ним надо было что-то делать.
Хочешь жить – учись общевойсковому бою
К счастью для РККА, Великая Отечественная не была одной большой танковой дуэлью. Как и любая крупная индустриальная война, она подразумевала, в первую очередь, общевойсковой бой. А это значило, что в запасе, несмотря на преимущество «Тигров» и «Пантер», есть и другие средства.
Во-первых, это были подкалиберные снаряды с вольфрамовым сердечником. Трудоемкий в производстве и расходующий дефицитные материалы боеприпас. Но – эффективный. 76-мм противотанковые и танковые орудия вполне могли пробить довольно толстый борт «Тигра», стреляя этим снарядом где-то метров с четырехсот.
Это оставляло простор для различных тактических комбинаций – например, можно было выставить «демонстративные» батареи, как приманку. «Тигры» ехали давить их гусеницами, и подставлялись под замаскированные орудия, поражавшие их в бок. Хотя это, конечно, все равно было дорогим и опасным делом – ведь «демонстративные» батареи подвергались обстрелу из танков противника и несли потери.
Другим вариантом было использование авиации – на той же Курской дуге довольно эффективными оказались маленькие кумулятивные авиабомбы ПТАБ. Сбрасываясь кассетами, они «накрывали» сразу тысячи квадратных метров поверхности, пробивая горизонтальную броню – она была у танков самой тонкой.
Были и иные способы – обновление орудий противотанковой обороны, активное минирование местности, и так далее. Но Красная армия все же должна была как-то ответить именно в «танковой» специфике – потому что иначе дисбаланс все равно бы сохранялся.
Асимметричный ответ
У «Тигров» и «Пантер», при всех их боевых качествах, имелся серьезный недостаток – они были плохо приспособлены к массовому производству. Для сравнения – «Тигров» немцы успели наштамповать 1347 единиц, а «Королевских тигров» – 490. В то время как тираж одних только танков Т-34 улетел далеко за 50 тысяч.
Это количество позволяло не просто получать преимущество над «Тиграми» путем высокой концентрации машин в одном конкретном месте. Такой подход расширял еще и оперативные возможности. Например, пока ограниченное количество «Тигров» сцепилось с Т-34 на одном участке, другая группа могла обойти место сражения, и атаковать немецкую колонну снабжения. «Тигры» могли выиграть эту битву – но, оставшись без топлива и снарядов, они в любом случае были бы обречены. И эта тактика работала, причем не только у нас, но и у американцев – те тоже сделали ставку на массовый танк «Шерман», не пытаясь построить свой «Тигр», и в итоге успешно продвигались на своих участках, несмотря на немецкий «зверинец».
Но, чтобы успешно связывать «Тигров» и «Пантер» боем, нужно было вооружение посерьезней. При этом нельзя было допустить остановки производства танков, связанной с переходом на новое шасси. Выход был найден изящный – Т-34 получил новую башню с мощной 85-мм пушкой, способной бороться с «Тиграми» и «Пантерами», а шасси оставалось тем же. В результате пустить Т-34/85 в массовое производство получилось довольно быстро и без принципиальных проблем.
Такой вариант танка все равно был уязвим для немецкого «зверинца», но способность более-менее уверенно пробивать самих немцев практически уравнивала шансы. А, учитывая, что «Тигров» и «Пантер» было сравнительно мало, то и вовсе уверенно перекладывала их на сторону Красной армии.
Еще Советский Союз стал выпускать новые тяжелые танки, которые вполне могли бороться со «зверинцем» – могучие ИС и ИС-2. Правда, они сталкивались с «Тиграми» очень редко – основной задачей ИСов была все-таки поддержка пехоты и продавливание сильной позиционной обороны.
Другое дело самоходные орудия – в советской концепции борьба с тяжелыми танками противника лежала именно на них. Обладающие низким силуэтом и хорошо вооруженные Су-85 были нужным решением, когда речь шла о том, когда разведка получала информацию о концентрации «Тигров» на определенном участке. А поступившие в войска лишь к самому концу войны Су-100 и вовсе не оставляли шансов никому. Они были способны пробить даже лоб «Королевского тигра» с расстояния в километр – во многом именно эти самоходки, например, остановили последнее крупное наступление немцев на озере Балатон в феврале 1945 года.
Мнение, выраженное в данном материале, является авторским и может не совпадать с мнением редакции.
Читайте также: