Глаза пантеры светятся в ночи фанфик
- ЖАНРЫ 360
- АВТОРЫ 274 134
- КНИГИ 644 112
- СЕРИИ 24 551
- ПОЛЬЗОВАТЕЛИ 605 021
Я захожу в сектор и застаю там странную пустоту. Я понятия не имею, куда все подевались, но меня ждет работа, и я иду к санпропускнику. Там тоже пусто, горит свет, и я думаю: наверное, все собрались у изоляторов. Я решаю поторопиться, вдруг там происходит что-то важное?
Я моюсь, и в душе у меня возникает непреодолимое желание ласкать себя. Меня никто не видит, и я делаю это — долго, забыв обо всем, забыв об осторожности. Я прижимаюсь спиной к стене, чувствую, какая она прохладная, но мне так жарко, что я наслаждаюсь этой прохладой. Ноги начинают дрожать, и я сползаю вниз, расставляю их — теперь меня ласкает еще и теплая вода, льющаяся сверху.
Внезапно я вспоминаю о том, куда шла. Должно быть, коллеги меня давно потеряли. Или наоборот начали без меня… Мне надо быстрее идти! Но я не могу себя заставить прекратить это. Такие потрясающие ощущения… Только я никак не могу подвести себя к пику. Это уже слишком затягивается…
Мне начинает казаться, что сейчас кто-то зайдет. Я встаю и моюсь, но внизу все продолжает ныть от возбуждения. Не знаю, что на меня нашло — я же на работе, в конце концов…
Закончив, я вытираюсь и надеваю костюм биологической защиты. Мне все еще жарко, и я надеваю его на голое тело. Потом я выхожу к изоляторам и вновь не понимаю, что происходит: людей нет, на весь сектор ни единой живой души. Но что-то не так, что-то меня смущает. Наконец я понимаю, что именно: дверь в блок Пантеры приоткрыта. Так не должно быть. Я подхожу, чтобы запереть ее, я уверена, что за ней двойная решетка, которая меня защитит. Но в последний момент я решаю проверить. Потому что, если решетки тоже открыты, их надо закрыть.
Они открыты. Я захожу внутрь и вижу хирургический стол, на котором лежит Пантера. Очевидно, особь находится под действием транквилизатора. Только почему существо не привязано? Я подхожу ближе, чтобы удостовериться. Понимаю, что «хищник» спит. Его надо привязать, но я не вижу ремней.
Я обхожу стол, затем дотрагиваюсь до груди Пантеры. Очень хочется знать, какая она на ощупь, но перчатки мешают. Просто чувствую твердость — он совсем не такой, как человек. Он напоминает мне ту прохладную стену в душе. Только стена эта дышит. Глубоко и размеренно, бесшумно. Я задерживаю руку, ощущая каждый вдох и выдох. Как под ладонью ходит мощная грудная клетка. Пантера очень сильный. Хорошо, что он спит.
Я провожу рукой сверху вниз, по его животу. Пресс тоже очень твердый, но упругий. Мне нравится рассматривать узор на коже — она черная, но на свету блестят чешуйки. Рельеф мышц не виден, но я чувствую его рукой, как если бы он был под одеждой.
Моя рука движется еще ниже, к паху. Там все выглядит довольно странно. Нет ни намека на половые органы, но понимаешь, что они скрыты — все равно, что разглядывать мужчину в плавках. И любопытно, что же там под ними? Мне кажется, что кожа «хищников» так хорошо скрывает особенности их телосложения, что они могут ходить обнаженными.
Сегодня я могу удовлетворить свое любопытство. Мне необходимо взять для исследований сперму. Я думаю, как я буду это делать, но вдруг понимаю, что делать ничего не нужно. Половой орган Пантеры показывается сам. Я обхватываю его рукой и начинаю массировать, стараясь делать это аккуратно, чтобы не повредить тонкую кожу — здесь она и правда тонкая, нежная. На мне перчатки, наверное, ему неприятно… Я снимаю одну перчатку и чувствую, как под пальцами пульсирует горячий пенис, как он увеличивается. Я смотрю на него, наблюдаю, как он меняет форму, как проявляются поперечные ребра. Сейчас он тоже станет твердый, как весь Пантера…
Внезапно что-то заставляет меня перевести взгляд на лицо (или морду?) «хищника». И я вижу его глаза. Желтые-желтые, они светятся, как у кошки. Пантера приподнялся на локтях и наблюдает за тем, что я делаю. Не мешает, не издает ни звука — просто смотрит — не то с интересом, не то со злорадством…
Я чувствую, как к лицу приливает кровь. Меня бросает в жар, а затем в холод — от ужаса. Я боюсь, что Пантера схватит меня и убьет. Я разжимаю пальцы и бегу к выходу, слыша за спиной тяжелое, голодное рычание. И понимаю, что мне не убежать.
Он накидывается сзади и хватает меня. Я кричу, но звука нет. Я начинаю хрипеть, потому что его руки у меня на горле. Сильная ручища сначала сжимает меня, а потом швыряет на стол. Я чувствую, как когти начинают раздирать комбинезон, слышу звук, с которым лопается защитная ткань. Пантера нависает надо мной и срывает с меня респиратор. Я понимаю, что лежу под этой громадой совсем голая. И снова холод под спиной — стол жесткий, ледяной. Но от тела «хищника» исходит тепло. Он как вода в душе — я понимаю, что испытываю похожие ощущения.
Глаза Пантеры оказываются прямо напротив моих. Он дышит мне в лицо, он смотрит не мигая. И я тоже не могу моргнуть, смотрю на него. Я знаю, что он хочет сделать. И почему-то этого жду.
У него грубые руки. Я не чувствую когтей, но помню, что они есть. Если Пантера захочет, он меня поранит. Одна рука ложится мне на грудь, а другая проводит по бедру, сжимает его и отводит в сторону. Пантера придвигает меня к краю стола и оказывается между моими ногами. Я смотрю в его глаза, мне страшно опустить взгляд и увидеть, что происходит ниже. Он огромный, он разорвет меня…
Пантера наклоняется и рычит. Тихо, угрожающе — прямо мне в ухо. Я ощущаю, как его дыхание задевает мои волосы. А вслед за этим — как его член касается меня… И медленно входит. Я готовлюсь кричать от боли, готовлюсь умирать, но вдруг осознаю, что ничего страшного не происходит. Пантера уже во мне, он большой, он заполнил меня, но мне приятно, и я догадываюсь, что сейчас он довершит то, что я начала в душе.
Я готова, я обхватываю его ногами и сама подаюсь вперед. Чувствую давление внутри. Пантера дышит мне в шею. Я опасаюсь, что он меня укусит, но этого не происходит. Он начинает двигаться — сначала плавно и глубоко, как будто привыкая и давая мне привыкнуть, а потом все быстрее. Я наконец обретаю голос и могу кричать. Хватаю его за плечи — они точно камень. Отростки на его голове… Я пытаюсь их нащупать и схватить, мне хочется это сделать. Но они ускользают, как живые.
Пантера прижимается ко мне всем телом, он уже не теплый, а раскаленный. И внутри у меня так странно горячо… Он ускоряется. Я начинаю дрожать и чувствую волну удовольствия, поднимающуюся от живота к горлу. Я хочу почувствовать, как он кончает, хочу увидеть его глаза в этот момент… Но просыпаюсь. И понимаю, что все было сном — только оргазм был настоящий.
С минуту Элиза Ли глядела на текст. Он был не просто слишком личный и откровенный, а… В принципе слишком. Слишком, чтобы в таком признаваться даже психологу. Джулия — хорошая женщина и неплохой специалист, если прийти к ней с жалобами на психосоматику или легкую бытовую паранойю, при которой начинаешь по десять раз проверять, выключила ли перед уходом кофеварку. Но это…
Девушка перечитала получившийся текст и залилась краской. Потом зажмурила глаза, одними губами выругалась и запустила пальцы в волосы. Мучительно взлохматив их, Лиз закрыла лицо руками. Нет… Нельзя было такое писать. Ни в коем случае.
Она выпрямилась в кресле и придвинулась к монитору. Выделив большую часть текста, девушка еще на несколько секунд замерла в нерешительности, а затем поспешно нажала «delеtе».
Лишь дав себе время успокоиться, Элиз вернулась к тексту. Она начала заново. «Он встал, схватил меня за горло и вцепился своими клыками. Я помню боль и много крови…» — написала она.
— Я не думаю, что тебе стоит идти туда, — произнёс Эдмунд.
— Почему? Ты знаешь, что там? — спросила Кэт, немало удивлённая такой неожиданной встречей посреди ночи.
— Да. Я знаю, что там. И для тебя оно очень опасно.
— Это зелёная пантера. Знак древнейшего и величайшего семейства тёмных магов — семейства Маунвертов.
Кэт Кристаленс внезапно рассмеялась. Серьёзное и озабоченное выражение лица Эдмунда вместе с той ахинеей, что он сказал, выглядело в глазах Кэт как минимум комичным. Почему-то ей вспомнились слова Майка Слейна о том, что она ведьма и её надо сжечь. Ну и глупость.
— Что ты сказал? Зелёная пантера? Знак тёмных волшебников? Что за чепуху ты несёшь? Знаешь, Саннорт, мне сейчас не до сказок. И ты думаешь, что я поверю той ерунде, которую ты мне сейчас наговорил? — с улыбкой спросила Кэт, светя фонариком прямо Эдмунду в лицо, от чего тот чуть повернул голову в сторону.
— Но я говорю правду, — также серьёзно продолжил он. — Там действительно зелёная пантера. Просто с такого расстояния ты не можешь увидеть её.
— Ты точно здоров? — уже без смеха спросила Кэт.
— А вот мне кажется, что нет.
— Если ты мне не веришь, тогда давай пойдём туда вместе. Я покажу тебе зелёную пантеру.
Но Кэт Кристаленс снова засмеялась.
— Ну уж нет! Смотри-ка ты лучше сам на свою зелёную пантеру! Думай об этих Маунвертах или как их там! Одним словом, не впутывай меня в эти волшебные штучки. И вообще, ты думаешь, что я куда-то пойду с таким сумасшедшим и ненормальным, как ты?
— Ну, хорошо. Можешь идти одна. Но только не смотри зелёной пантере в глаза.
— Можешь больше не стараться мне что-то объяснить. Я и так уже всё поняла. Ты ненормальный, вот и всё!
И, снова глупо рассмеявшись, Кэт пошла прямо к тому загадочному огню. К сожалению, за деревьями его было плохо видно, и Кэт Кристаленс с трудом могла разглядеть хоть что-либо. Девочка всё ещё смеялась над словами Эдмунда Саннорта, но внезапно вспомнила о тех призрачных волках с красными глазами и поняла, что она такая же сумасшедшая, как и Эдмунд. Потому что видела то, во что другие ни за что бы не поверили. Ведь она могла рассказать мальчику о тех волках, а не начинать называть его ненормальным. Но уже было поздно.
Кэт приближалась к непонятному огню. Чем ближе она подходила, тем отчётливее различала, что это огонёк был зелёного цвета, и от этого ей стало не по себе. Когда Кэт подошла почти вплотную, то застыла на месте от удивления — в странном свечении угадывалась самая что ни на есть настоящая пантера!
И Кэт Кристаленс задала себе вполне резонный вопрос: «Я сумасшедшая?».
========== Глава 16. Таинственный коридор. ==========
«Я точно сумасшедшая!» — думала Кэт, глядя на зелёную пантеру.
Первое, что ей захотелось сделать, — вернуться назад в лагерь и извиниться перед Эдмундом, потому что, кажется, она тоже сошла с ума, а значит, у неё не было права говорить подобное о мальчике. Внезапно зелёная пантера повернулась к Кэт, и их взгляды встретились, ошарашенный — Кристаленс, и пронзительный — пантеры. От этого взгляда у девочки появилось чувство, словно она впадает в забвение. Она уже ощущала нечто похожее, когда смотрела на призрачного волка, но теперь это ощущение было гораздо сильнее. Теперь у девочки была только одна мысль: «Нужно идти, бежать за зелёной пантерой, не отставать от неё».
Пантера понеслась куда-то дальше в чащу, а Кэт старалась поспеть за ней. Девочка не обращала внимания на ветки, которые царапали ей руки и лицо. Она всё бежала за таинственным зверем, который легко и грациозно, как будто бы слегка взлетая, нёсся впереди. И внезапно на том месте, где только что была зелёная пантера, появилась яркая светящаяся точка. Животное легко прыгнуло туда и исчезло в ярком сиянии. Кэт Кристаленс, не задумываясь, прыгнула следом. Кэт чувствовала, что она куда-то летела, а вокруг была пустота. Когда девочка пришла в себя, то полёт уже был окончен.
«Где я?» — это была первая мысль, которая пришла ей в голову. Кругом была кромешная тьма, всё тело болело, а лицо и руки, исцарапанные ветками, словно горели огнём. «На лес это не похоже», — предположила девочка. Ничего не было слышно. Стояла мёртвая тишина. Ни ветра, ни шелеста листьев. Ничего. Кэт попыталась на ощупь найти дорогу, но в каком направлении нужно было двигаться, она не знала. Фонарика у неё с собой не оказалось. Похоже, что в погоне за зелёной пантерой она его выронила, и он остался в лесу.
Через некоторое время, когда глаза девочки немного привыкли к этой темноте, она смогла разглядеть, что находится в какой-то комнате. И вдруг в этой мёртвой тишине послышался какой-то шорох.
— Кто здесь? — тихо спросила Кэт. Но шорох продолжился, а ответа не последовало. — Здесь есть кто-нибудь? — повторила вопрос девочка уже громче. — Где я? Это всё происходит со мной наяву?
Ответа вновь не последовало. Внезапно где-то в другом конце комнаты раздался громкий вскрик, шорох, а затем хлюпанье. Кэт неохотно пошла к тому месту, откуда доносились странные звуки, и так и замерла, чуть не споткнувшись о что-то. На полу в какой-то непонятной луже, облепленная странными существами, похожими на крыс, лежала девушка. Она молчала, но изредка из её горла вырывались хрипы и болезненные стоны.
Кэт ничего не понимала, внутри у неё всё похолодело. И вдруг с потолка закапала непрерывным потоком какая-то жидкость. Несколько капель попало на одежду Кэт, но она вовремя успела отскочить в сторону.
«Что это?» — с удивлением подумала она. Но не успела она ничего понять, как на неё набросились те существа, похожие на крыс. Они прыгнули ей на руки и начали кусаться. Кэт Кристаленс трясла руками, пытаясь отбиться от этих «крыс», но это было бесполезно. И вдруг девочка почувствовала, как по её рукам потекла какая-то жидкость. Это был яд. Кэт, всё ещё пытаясь что-то сделать с животными, посмотрела на потолок. Там было множество таких «крыс»! Они, прицепившись к потолку, смотрели вниз, и из их раскрытых пастей тяжёлыми каплями срывался вниз яд.
Незнакомая девушка лежала в луже яда, а зверьки облепили её. Они не пожирали свою жертву, а просто медленно мучили её, причиняя невыносимую боль. Девушка уже не издавала ни звука. Было непонятно, жива она или уже нет. Кэт осматривала всё вокруг в поисках выхода. Ей не хотелось оставаться в этой ужасной комнате. Она начала срывать отвратительных зверьков со своих рук и, на своё счастье, почти сразу нашла выход.
Кэт вышла из непонятной комнаты в тускло освещённый коридор. Зверьки больше не кусали ей руки. «Крысы», похоже, остались в той тёмной комнате. Кэт Кристаленс посмотрела на свои руки, но никаких ран, кроме царапин от веток, на них не было, зато рукава её куртки были больше похожи на решето. Девочка осмотрелась вокруг. Она всё ещё не могла понять, куда попала. Это место было ей совершенно незнакомым, и как вернуться назад, Кэт не имела понятия. В коридоре было множество дверей. Девочка не знала, в какую из них ей лучше войти, ведь в комнате могло поджидать что угодно и похуже тех непонятных зверьков.
«Но ведь где-то должен быть выход», — уверяла себя Кэт. Вот только если она всё-таки найдёт выход, куда он её приведёт? Девочка решила пойти наугад и вошла в первую попавшуюся дверь.
Здесь было так же темно, как и в первой комнате. И, кроме того, очень жарко. Кэт немного постояла на месте, не решаясь пройти дальше, но вдруг обожглась обо что-то. Когда её глаза немного привыкли, Кэт осмотрелась. В комнате становилось всё жарче и жарче. Иногда девочка обо что-то обжигала руки. Но никакого огня Кэт не видела. Девочка помнила, где дверь, поэтому незамедлительно хотела выйти, но дверь, к огромному удивлению Кэт, оказалась заперта. Вот только кто её запер? Сама девочка помнила, что она оставила дверь открытой, чтобы у неё была возможность выйти в любой момент, ведь она не знала, что может поджидать её внутри.
Вспышки в глазах - возникающее ложное ощущение, при котором человек видит светящиеся объекты различной величины и формы. Как правило, это мерцающие пятна, молнии, шары, искры.
Молнии перед глазами не являются самостоятельным заболеванием. Это симптом, который в зависимости от обстоятельств может свидетельствовать и о безобидной усталости глаз или шейном остеохондрозе, и о серьезной глазной катастрофе – отслойке сетчатки. Он является одной из наиболее распространенных жалоб пациентов и, как правило, сопровождается другим симптомом – мушками перед глазами, появлением "шторки".
Рис.1 Задняя отслойка стекловидного тела (ЗОСТ) - одна из частых причин молний в глазах (не опасно)
Причины возникновения вспышек перед глазами
Иногда такие жалобы - это неопасное состояние, связанное с чрезмерными зрительными нагрузками или возрастными измерениями в глазу. Однако, намного чаще, причина вспышек - это серьезная проблема, требующая незамедлительной медицинской помощи. Причинами состояния могут стать:
-
. Гелеобразное вещество, заполняющее центральную часть глаза и крепящееся к сетчатке, называю стекловидным телом. С возрастом оно постепенно сжимается, отслаиваясь от изначального места. Этот процесс оттягивает сетчатку из-за чего, в глазах возникают вспышки. Подобные симптомы ощутимы при движении глаза. Специфического лечения подобного состояния нет. Однако, пациентам с таким диагнозом обязательно проходить регулярные офтальмологические осмотры. Иногда, за такими симптомами скрывается более опасная патология - отслойка сетчатки, которая способна стать причиной необратимой потери зрения - слепоты. или разрывы сетчатки. Очень часто вспышки света – симптом нарушения целостности сетчатки начала её отслойки. Необходимо особенно внимательно отнестись к ситуации, если подобное состояние появились после физической нагрузки (подъема тяжестей) или серьезного нервного стресса. В этом случае вспышки света нередко сопровождаются возникновением пелены перед пораженным глазом и внезапным снижением остроты зрения. При отслойке сетчатки необходима срочная медицинская помощь - хирургическая операция.
- Мигрень . Похожие зрительные симптомы могут предварять приступы головной боли. При этом вспышки света имеют форму ярких белых зигзагов, искр или геометрических фигур. Как правило, они локализуются в периферии поля зрения на одном глазу или двух одновременно. Легкие вспышки света в глазах возникают и без приступов головной боли. Такое явление, получило название глазной мигрени. К компетенции офтальмолога они не относятся, ими занимаются неврологи.
- Сосудистые заболевания . К таким патологиям относят: гипертонию, атеросклероз, сахарный диабет и пр. Больные отмечают на периодическое возникновение вспышек перед закрытыми глазами или в темноте. Состояние обусловлено кратковременными спазмами сосудов с нарушением кровообращения в ретинальной ткани. Как правило, при этом на глазном дне видны проявления ангиопатии или ретинопатии.
- Шейный остеохондроз . При пережатии позвоночных артерий (проходят в костных каналах шейных позвонков) нарушается кровоснабжение головного мозга (в т.ч. мозжечка), поэтому появляются не только нарушения зрения, но и головокружение. Часто синдром позвоночной артерии (СПА) проявляется у людей, долго работающих за компьютером и ведущих малоподвижный образ жизни.
- Внутричерепные опухоли затылочной доли головного мозга . В этом случае видимые феномены различаются формой и цветом, имеют постоянный характер возникновения.
- Воспалительные процессы в сетчатой и сосудистой оболочках глаза . Вызывающие их заболевания называются ретинитом и хориоидитом и всегда происходят на фоне сопутствующих признаков воспаления: затуманенности зрения, снижения его остроты.
Видео нашего специалиста
Кроме того, появление перед глазами вспышек света могут спровоцировать: травма глаза или головы; передозировка некоторыми медикаментозными, наркотическими средствами, алкоголем.
Применяемое лечение
Перед началом лечения пациент проходит полное офтальмологическое обследование, в том числе и глазного дна с расширенным зрачком. Для этого применяются традиционные и новейшие диагностические методы исследования (в том числе ОКТА - оптическую когерентную томографию в режиме ангиографии).
При необходимости пациент получает консультацию невролога, эндокринолога, других профильных специалистов.
Рис.2 При появлении молнии в глазах нужно обратиться к офтальмологу. При необходимости он направит к другим специалистам.
Очень часто симптом «вспышки света в глазах» бывает однократным, произойдя однажды, он больше не повторяется и не лечится.
В случае задней отслойки стекловидного тела вспышки в глазах происходят периодически, они практически не беспокоят человека и специального лечения не требуют.
При воспалительных процессах (ретинитах и хориоретинитах), вызывающих вспышки перед глазами, врачи нашей клиники назначают патогенетическую, специфическую и неспецифическую гипосенсибилизирующую терапию, применяют физические (лазеркоагуляция) и физиотерапевтические методы воздействия.
При дистрофиях и разрывах сетчатки нашими лазерными хирургами проводится её укрепление - процедура ограничительной лазерной коагуляции (безболезненная процедура, которую можно сделать в день обращения).
Рис.3 Разрыв и отслоение сетчатки - ситуации, требующие срочного хирургического лечения
При отслойках сетчатки витреоретинальные хирурги нашей клиники применяют самые современные хирургические методы:
- лазеркоагуляцию;
- криотерапию;
- склеральное пломбирование;
- пневморетинопексию;
- витрэктомию.
Благодаря оснащенности клиники инновационным диагностическим и хирургическим оборудованием, необходимая медицинская помощь может быть оказана безотлагательно, неотложно. Профессиональный опыт микрохирургов центра, гарантирует пациентам, сведение к минимуму риска возможных интра- и послеоперационных осложнений, быстрое восстановление даже в самых серьезных случаях.
Стоимость обследования
Консультация специалиста нашей клиники (с проверкой зрения и осмотра глазного дна с широким зрачком) составляет 3 500 рублей (оба глаза). Как правило, этого хватает для постановки точного диагноза и назначения лечения. Если требуются дополнительные методы исследования или процедура лазерной коагуляции, они могут быть проведены в тотже день. Мы ценим Ваше время.
Глаза пантеры. Перевод А. Елеонской
Мужчина и женщина — природа позаботилась об этой встрече — в сумерки сидели на каменной скамье. Мужчина был средних лет, стройный, загорелый, как пират, задумчивый, как поэт, — человек, мимо которого не пройдешь, не оглянувшись. Женщина — молодая, белокурая, изящная; что-то в ее фигуре и движениях наводило на эпитет «гибкая». Она была в сером платье, усеянном причудливыми темными крапинками. Трудно было сказать, красива она или нет, ибо внимание прежде всего приковывали ее глаза: серо-зеленые, длинные, узкие, определить их выражение было невозможно. Но как бы то ни было, они вызывали тревогу. Такие глаза могли быть у Клеопатры.
Мужчина и женщина разговаривали.
— Видит бог, — сказала женщина, — я люблю вас. Но выйти за вас замуж я не могу, нет, не могу.
— Айрин, вы мне это не раз говорили, но не сказали почему. Я имею право знать, хочу понять, почувствовать и доказать твердость духа, если это понадобится. Скажите же мне, почему?
— Почему я люблю вас?
Женщина улыбалась, несмотря на слезы и бледность. Но мужчина не был расположен шутить.
— Нет, это не требует объяснения. Почему вы отказываетесь выйти за меня замуж? Я имею право знать. Я должен знать. И я узнаю!
Он поднялся и стоял перед ней, сжав руки; его взгляд выражал упрек, может быть, даже угрозу. Казалось, в своем желании узнать причину он готов был задушить ее.
Она больше не улыбалась, а пристально глядела ему прямо в глаза неподвижным, застывшим взглядом, не выражавшим никакого чувства. И все же что-то в ее взгляде укротило его негодование и заставило его вздрогнуть.
— Вы непременно хотите узнать? — спросила она тоном совершенно безразличным, который был как бы словесным выражением ее взгляда.
— Непременно, — если я прошу не слишком много.
По-видимому, этот властелин готов был поступиться некоторой долей своей власти над подобным себе созданием.
— Так знайте же: я безумна.
Мужчина вздрогнул, затем посмотрел на нее недоверчиво и подумал, что ему следует принять это за шутку. И опять чувство юмора изменило ему, и, несмотря на свое неверие, он был глубоко потрясен этим известием. Между нашими чувствами и убеждениями нет полной гармонии.
— То есть так сказали бы врачи, — продолжала она. — Если бы они об этом знали. Я же предпочитаю называть себя «одержимой». Садитесь и выслушайте, что я вам расскажу.
Мужчина молча опустился на каменную скамью, стоявшую у края дороги. Против них на востоке холмы горели багрянцем заката, и вокруг стояла та особая тишина, которая обычно предвещает вечер. Какая-то частица этой таинственной и многозначительной торжественности передалась и настроению мужчины. Как в материальном, так и в духовном мире существуют знаки и предвестия ночи. Изредка встречая взгляд женщины и всякий раз при этом чувствуя, что, несмотря на кошачью прелесть, глаза ее внушают ему безграничный ужас, Джиннер Брэдинг молча выслушал рассказ Айрин Марлоу. Из уважения к читателю, у которого бесхитростное повествование неопытного рассказчика может вызвать предубеждение, автор берет на себя смелость заменить ее рассказ собственной версией.
2. КОМНАТА МОЖЕТ БЫТЬ СЛИШКОМ ТЕСНОЙ ДЛЯ ТРОИХ, ХОТЯ ОДИН НАХОДИТСЯ СНАРУЖИ
В небольшой бревенчатой хижине, состоявшей из одной бедной и просто обставленной комнаты, на полу, у самой стены, скорчившись, сидела женщина, прижимая к груди ребенка. На много миль вокруг тянулся густой, непроходимый лес. Была ночь, и в комнате стояла полная темнота: человеческий глаз не смог бы различить женщину с ребенком. И все же за ними наблюдали, пристально, неусыпно, ни на секунду не ослабляя внимания: это и есть стержень нашего рассказа.
Чарлз Марлоу принадлежал к совершенно исчезнувшей в нашей стране категории людей: к пионерам лесов — людям, считавшим наиболее приемлемой для себя обстановкой лесные просторы, тянувшиеся вдоль восточных склонов долины Миссисипи от Больших озер до Мексиканского залива. Более ста лет эти люди продвигались на запад, поколение за поколением; вооруженные ружьем и топором, они отвоевывали у природы и диких ее детей то там, то здесь уединенный участок земли под пашню и почти немедленно уступали его своим менее отважным, но более удачливым преемникам. В конце концов, они пробивались сквозь леса и исчезали в долинах, словно проваливались в пропасть. Пионеров лесов уже не существует; пионеры равнин — те, кому выпала более легкая задача за одно поколение покорить и занять две трети страны, — принадлежат к другому, менее ценному разряду людей.
Опасность, труды и лишения этой непривычной, не сулившей выгод жизни в лесной глуши разделяли с Чарлзом Марлоу его жена и ребенок, к которым он, как это свойственно было людям его класса, свято чтившим семейные добродетели, питал страстную привязанность. Женщина была еще молода и поэтому — миловидна, еще не почувствовала всей тяжести одинокой жизни и поэтому — весела. Не наделив ее чрезмерными требованиями к счастью, удовлетворить которые вряд ли могла бы уединенная жизнь в лесу, небо поступило с ней милостиво. Несложные домашние обязанности, ребенок, муж и несколько пустых книжек целиком заполняли ее время.
Однажды летним утром Марлоу снял с деревянного крюка ружье и выразил намерение пойти на охоту.
— У нас хватит мяса, — сказала жена. — Прошу тебя, не уходи сегодня из дома. Ночью мне приснился сон, ужасный сон! Сейчас я не могу припомнить, что это было, но почти уверена — если ты уйдешь, сон сбудется.
Как это ни печально, следует признать, что Марлоу отнесся к этому мрачному заявлению не столь серьезно, как следовало бы отнестись к предвестию грядущей беды. По правде говоря, он даже рассмеялся.
— Постарайся вспомнить, — сказал он. — Может быть, тебе приснилось, что малютка лишилась дара речи?
Такое предположение было вызвано, очевидно, тем, что младенец, цепляясь всеми своими десятью пальчиками за край его охотничьей куртки, в эту минуту выражал свое понимание происходившего радостным гуканьем при виде енотовой шапки отца.
Женщина промолчала: не обладая чувством юмора, она не нашлась, что ответить на его веселое подшучивание. Итак, поцеловав жену и ребенка, он вышел и навсегда закрыл дверь за своим счастьем.
Настал вечер, а он не вернулся. Жена приготовила ужин и стала ждать. Потом она уложила девочку в постель и потихоньку убаюкивала ее, пока та не заснула. К этому времени огонь в очаге, где она варила ужин, погас, и теперь комнату освещала одна только свеча. Женщина поставила свечу на открытое окно, как путеводный знак и привет охотнику, если он появится с той стороны. О привычке хищников входить в дом без приглашения она не была осведомлена, хотя с истинно женской предусмотрительностью могла бы предположить, что они могут появиться даже через трубу. Она тщательно закрыла дверь и заперла ее на засов, для защиты от диких зверей, которые предпочли бы дверь открытому окну. Ночь тянулась медленно, и, хотя тревога ее не уменьшалась, сонливость все усиливалась, и наконец она облокотилась на кроватку ребенка и склонила голову на руки. Свеча на окне догорела, зашипела, на секунду вспыхнула и незаметно погасла; женщина спала, и ей снился сон.
Ей снилось, что она сидит у колыбели другого ребенка. Первый умер. Отец тоже умер. Дом в лесу исчез, и комната, в которой она теперь находилась, была ей незнакома. Здесь были тяжелые, дубовые двери, всегда запертые, а в окнах — железные прутья, вделанные в толстые каменные стены, очевидно (так она думала), для защиты против индейцев. Все это она отметила, ощущая бесконечную жалость к самой себе, но без удивления — чувства, незнакомого во сне. Ребенок в колыбели был прикрыт одеялом, и что-то заставило женщину откинуть его. Она так и сделала — и увидела голову дикого зверя! Пораженная этим ужасным зрелищем, она проснулась, вся дрожа, в своей темной лесной хижине.
Когда к ней постепенно вернулось сознание окружающей ее действительности, она ощупала ребенка, теперь уже не во сне, а наяву, и по его дыханию уверилась, что все благополучно; она не могла также удержаться и слегка провела рукой по его лицу. Затем, повинуясь какому-то побуждению, в котором она, вероятно, не могла дать себе отчета, она встала и, взяв ребенка на руки, крепко прижала его к груди. Колыбелька стояла изголовьем к стене, и женщина, встав с места, повернулась к стене спиной. Подняв глаза, она увидела две ярких точки, горевших в темноте красновато-зеленым светом. Она подумала, что это два уголька в очаге, но, когда к ней вернулось чувство ориентации, она с тревогой поняла, что светившиеся точки находятся в другой части комнаты, кроме того, слишком высоко, почти на уровне глаз — ее собственных глаз. Ибо это были глаза пантеры.
Зверь был за открытым окном, прямо против нее, не больше чем в пяти шагах. Не видно было ничего, кроме этих страшных глаз, однако, несмотря на смятение, охватившее ее при этом открытии, женщина все же поняла, что зверь стоит на задних лапах, опираясь передними на выступ окна. Это указывало на его злобное намерение, а не просто ленивое любопытство. Когда она это поняла, ее охватил еще больший ужас, усугубивший угрозу этих страшных глаз, неподвижный огонь которых испепелил всю ее силу и мужество. От их молчаливого вопроса она задрожала, и ей стало дурно. Колени подогнулись, и постепенно, инстинктивно, стараясь не делать резких движений, которые могли бы привлечь внимание зверя, она опустилась на пол, прижалась к стене, стараясь прикрыть ребенка всем своим дрожащим телом, не отводя в то же время взгляда от светившихся зрачков, грозивших ей смертью. В эту мучительную минуту у нее не мелькнуло и мысли о муже — надежды на возможность спасения. Ее способность мыслить и чувствовать превратилась в один только страх перед прыжком пантеры, прикосновением ее тела, ударом ее сильных лап, ощущением на горле зубов зверя, терзающих ее ребенка. Неподвижно, в полной тишине ждала она свершения своей судьбы, минуты превращались в часы, в годы, в вечность, и злобные глаза были все так же устремлены на нее.
Подойдя к хижине поздно вечером с оленем на спине, Чарлз Марлоу толкнул дверь. Она не подалась. Он постучал — ответа не последовало. Он сбросил на землю оленя и пошел к окну. Когда он огибал угол дома, ему почудился звук осторожных шагов и шорох в лесной поросли, но даже для его опытного уха звук был слишком слаб, чтобы быть вероятным. Подойдя к окну и найдя его, к своему удивлению, открытым, он перекинул ногу через подоконник и влез в комнату. Мрак и тишина. Он ощупью дошел до очага, чиркнул спичкой и зажег свечу. Потом огляделся. Скорчившись на полу, у самой стены, сидела его жена, прижимая к груди ребенка. Когда он бросился к ней, она поднялась и разразилась хохотом, громким, протяжным, и безжизненным, лишенным веселья, лишенным смысла,— хохотом, похожим на лязг цепей. Едва соображая, что он делает, он протянул руки. Она положила на них ребенка. Он был мертв — задохнулся насмерть в материнских объятиях.
3. ТЕОРИЯ, ВЫДВИНУТАЯ ЗАЩИТОЙ
Вот что случилось однажды ночью в лесу, но Айрин Марлоу рассказала Джиннеру Брэдингу не все; да и не все было ей известно. Когда она закончила свой рассказ, солнце уже скрылось за горизонтом, и длинные летние сумерки начали сгущаться в лощинах. Несколько минут Брэдинг сидел молча, ожидая, что последует продолжение рассказа, которое как-то свяжет его с предшествующим разговором; но рассказчица, так же как и он, молчала, отвернувшись от него; руки ее, лежавшие на коленях, сами собой сжимались и разжимались, как бы внушая мысль о действиях, не зависящих от ее воли.
— Да, это печальная, ужасная история,— сказал наконец Брэдинг, — но я ничего не понимаю. Вы зовете Чарлза Марлоу отцом — это я знаю. Что он состарился преждевременно, под влиянием какого-то большого несчастья, это я заметил, или мне казалось, что заметил. Но вы сказали, простите, вы сказали, что вы, что вы.
— Что я безумна,— сказала девушка, не повертывая головы и не двигаясь.
— Но вы же сказали, Айрин, я прошу вас, дорогая, не смотрите куда-то в сторону, — вы сказали, что ребенок умер, а не сошел с ума.
— Да, тот первый, а я второй ребенок. Я родилась через три месяца после той ночи. Небо смилостивилось над моей матерью и позволило ей умереть, дав жизнь мне.
Брэдинг снова умолк; он был ошеломлен и сразу не мог придумать, что сказать. Ее глаза по-прежнему смотрели куда-то в сторону. В замешательстве, он невольно потянулся к ее рукам, которые по-прежнему лежали на коленях, сжимаясь и разжимаясь, но что-то — он не мог сказать, что именно, — удержало его. Тут он смутно припомнил, что ему никогда не хотелось взять ее за руку.
— Может ли быть, — сказала она, — чтобы ребенок, родившийся при таких обстоятельствах, был таким же, как все, — то, что называется в здравом уме.
Брэдинг не отвечал; его занимала новая мысль, возникшая в его мозгу, мысль, которую ученый назвал бы гипотезой, сыщик — ключом к разгадке. Она могла бы пролить новый свет, хотя и зловещий, на те сомнения в ее душевном здоровье, которых не рассеяли ее слова.
Поселки в этих местах возникли совсем недавно и были очень редки. Профессионал охотник был в те времена еще обычной фигурой, и среди его трофеев встречались головы и шкуры крупных хищников. Ходили более или менее достоверные рассказы о ночных встречах с дикими зверями на пустынных дорогах; рассказы эти претерпевали обычные стадии расцвета и упадка и затем забывались. За последнее время, вдобавок к этим апокрифическим сказаниям, во многих семействах, по-видимому, сама собою возникла легенда о пантере, напугавшей несколько человек, когда ночью она заглядывала к ним в окна. Рассказ этот вызвал у многих легкое волнение и даже удостоился внимания местной газеты; но Брэдинг не придал ему значения. Сходство с только что выслушанным рассказом навело его на мысль, что, возможно, оно не случайно. Разве не могла одна история породить другую и, найдя благоприятную почву в больном мозгу и богатом воображении, вырасти до пределов трагического повествования, которое он только что выслушал. Брэдинг припомнил некоторые обстоятельства жизни и особенности характера молодой девушки, которыми он со свойственным любви отсутствием любопытства до сих пор не интересовался, — как, например, их уединенную жизнь с отцом, и то, что, по-видимому, в их доме никто никогда не бывал, и ее необъяснимую боязнь темноты; этой боязнью люди, хорошо ее знавшие, объясняли то, что с наступлением ночи она нигде не показывалась. Вполне понятно, что запавшая в ее сознание искра могла разгореться в таком мозгу безудержным пламенем, охватывая все существо. В ее безумии, хотя эта мысль и причиняла ему острую боль, он больше не сомневался; она спутала только последствия своего умственного расстройства с его причиной, связав свою собственную историю с выдумкой местных баснословов. С каким-то смутным намерением — проверить свою новую теорию — и не вполне ясно представляя себе, как за это взяться, он сказал серьезно, но с некоторой нерешительностью:
— Айрин, дорогая, скажите мне, прошу вас, только не сердитесь, скажите мне.
— Я сказала вам все, — прервала она с горячностью, которой он за ней раньше не замечал, — я сказала вам, что не могу быть вашей женой. Что же мне еще сказать?
Прежде чем он успел задержать ее, она вскочила со скамьи и молча, не взглянув на него, крадучись, стала пробираться между деревьями, направляясь к своему дому. Брэдинг встал, чтобы остановить ее; он молча следил за нею, пока она не скрылась во мраке. Вдруг он пошатнулся, словно пораженный пулей; на его лице появилось выражение тревоги и изумления: во мраке, там, где она скрылась, он на миг увидел быстро мелькнувшие, сверкающие глаза! Секунду он простоял растерянный, в оцепенении, затем бросился следом за ней в лес, с криком: «Айрин, Айрин, погодите! Пантера! Пантера!»
Он быстро выбежал на открытое пространство и увидел мелькнувшую в дверях дома серую юбку девушки. Пантеры нигде не было.
4. АПЕЛЛЯЦИЯ К ВЫСШЕЙ СПРАВЕДЛИВОСТИ
Джиннер Брэдинг, юрист, жил в коттедже на самой окраине города. Как раз за его домом начинался лес. Будучи холостяком и, следовательно, по существовавшему тогда в тех краях драконовскому кодексу морали, лишенный возможности пользоваться услугами горничной или кухарки — о мужской прислуге там и не слыхали, — Брэдинг столовался в гостинице, где помещалась и его контора. Примыкавший к лесу коттедж был выстроен, конечно, без особых затрат, являясь лишь очевидным доказательством его благосостояния и респектабельности. Едва ли удобно было тому, кого местная газета с гордостью называла «выдающимся юристом нашего времени», быть «бездомным», хотя он, возможно, и подозревал, что можно иметь дом и все-таки остаться бездомным. Из сознания этого различия логически вытекала потребность его сгладить, — ходили слухи, что вскоре после постройки дома владелец его предпринял тщетную попытку жениться, окончившуюся тем, что он получил отказ от красивой, но эксцентричной дочери затворника — старика Марлоу. Все считали это вполне достоверным, так как он сам говорил об этом, а она ничего не говорила — обычно бывает наоборот, так что в данном случае сомнений ни у кого не возникало.
Спальня Брэдинга была в задней части дома, и единственное окно выходило в лес. Однажды ночью его разбудил шорох у окна; трудно было определить, что это такое. Чувствуя легкую нервную дрожь, он сел в постели и взял в руки пистолет, который он положил под подушку с предусмотрительностью, далеко не лишней у человека, привыкшего спать с открытым окном. В комнате была совершенная темнота, но он не испытывал никакого страха и, зная, в каком направлении надо смотреть, смотрел туда и молча ждал, что будет дальше. Теперь он смутно различал окно — менее темный квадрат. И вдруг над нижним его краем появилась пара горящих глаз, светившихся злобным, невыразимо страшным блеском! Сердце Брэдинга бешено заколотилось, потом словно замерло. По спине пробежал озноб. Он чувствовал, как от лица отлила вся кровь. Он не мог бы закричать даже ради спасения своей жизни; будучи, однако, человеком отважным, он не стал бы кричать ради спасения своей жизни, даже если бы и мог. Трусливое тело могло дрожать, но дух был крепок. Медленно поднимались сверкающие глаза, они, казалось, приближались, и медленно поднималась правая рука Брэдинга, державшая пистолет. Он выстрелил.
Ослепленный вспышкой и оглушенный отдачей, Брэдинг все же услышал, или ему только почудилось, что он услышал дикий, пронзительный крик пантеры, прозвучавший так по-человечески и полный такого зловещего смысла. Соскочив с постели, он поспешно оделся и с пистолетом в руке выскочил на улицу, навстречу подбегавшим к дому людям. Последовало краткое объяснение, и затем дом был тщательно обыскан. Трава была сырая от росы; под самым окном она была примята, извилистый след, который можно было различить при свете фонаря, вел в кусты. Один из мужчин споткнулся и упал на руки; когда он поднялся и начал вытирать их, они оказались липкими. При осмотре обнаружилось, что они были в крови.
Возможность встречи с раненой пантерой им — невооруженным — была не по вкусу; все, кроме Брэдинга, повернули обратно. Он же, захватив фонарь, отважно двинулся дальше в лес. Пробравшись сквозь густой кустарник, он вышел на небольшую луговину, и здесь его отвага была вознаграждена, ибо он настиг свою жертву. Но это была не пантера. О том, что это было, и сейчас еще говорит источенная непогодой плита на деревенском кладбище, и немало лет об этом каждый день повествовала склоненная фигура и изборожденное горем лицо старика Марлоу, да будет его душе и душе его безумной, несчастной дочери мир. Мир и воздаяние!
В течение дня, при естественном освещении, глаза наших собак обычно показывают очень глубокий цвет, который выделяет их глаза. Но когда наступает темнота, для них привычно проецировать разную яркость с оттенками зеленого, желтого или фиолетового.
Сколько раз вы фотографировали своего питомца со вспышкой в течение ночи, и его глаза выглядели немного призрачно? Ну, вы должны знать, что это очень важная адаптивная способность, которую их тело развивало во время ее эволюции. Мы объясним, почему глаза собак сияют в темноте. Вы не можете пропустить это!
Узнайте немного больше о собачьем зрении
В механизме зрения зрачок действует как дыра, позволяя свету достичь линзы (своего рода прозрачная линза глаза). Световые лучи должны пересекать все расширение глазного яблока, чтобы достичь сетчатки.
Интерпретация этих наборов световой информации приводит к изображениям, которые мы видим. Если мы хотим говорить более практично, глаза действуют как современная камера.
В человеческом видении около 90% световых лучей, которые проникают через зрачок, теряются или теряют интенсивность. Кроме того, многие из них не захватываются фоторецепторами сетчатки, потому что они влияют на «слепое» пространство между нервными окончаниями. Это объясняет, почему наше ночное видение довольно неустойчиво.
Собаки и кошки естественным образом развивали в своей эволюции систему, позволяющую свести к минимуму потерю света в своем зрении. За его фоторецепторами есть поверхность, называемая «tapetum lucidum», которая действует как зеркало, отражающее свет, который проникает через зрачки. Это позволяет им иметь прекрасное ночное видение и является основной причиной, по которой глаза собак сияют в темноте.
Кроме того, большинство млекопитающих (за исключением людей и приматов) имеют вертикально удлиненный зрачок, что делает его открытие и закрытие похожим на оконные шторки. Это позволяет вводить больше света и лучше использовать световые лучи в ночное время или в условиях низкой освещенности.
Почему глаза собак сияют в темноте?
Как мы уже говорили, глаза собак имеют отражающую поверхность, называемую tapetum lucidum, которая расположена между сетчаткой и зрительным нервом. Этот зеркальный экран отражает свет, который попадает в глаза через зрачки, позволяя конусам и стержням фоторецептора лучше фиксировать ограниченный свет, доступный ночью.
Итак, именно поэтому их видение адаптировано для оптимизации низкой частоты световых лучей. Они унаследовали эту характеристику от своих предков-волков, которые должны были охотиться и защищать свою территорию также ночью. Их способности никогда не перестают удивлять нас, верно?
Как объяснить яркость разных цветов?
Вы уже заметили, что глаза каждого животного имеют разную цветовую яркость? У некоторых собак очень красноватый оттенок, в то время как другие преобладают в оттенках желтого или зеленого. Это объясняется концентрацией рибофлавина (аминокислоты) или цинка (металла), присутствующего в клетках, которые пигментируют поверхностный tapetum lucidum.
Возраст и цвет шерсти животного также влияют как ваши глаза отражают внешний свет. Старые собаки страдают снижением способности отражать, поскольку их глазные линзы утолщаются. Это также объясняет, почему его видение становится все хуже на протяжении многих лет.
Читайте также: